Сегодня мы предлагаем вашему вниманию очередной материал, подготовленный нашим корреспондентом по странам Центральной Азии Чынарой Харьехузен. Недавно на нашем YouTube-канале было опубликовано её видео, снятое на антикоррупционном митинге в Бишкеке 5 марта, а теперь Чынара передала нам для печати один интересный доклад о кыргызской Тюльпановой революции 2005 года. Целиком доклад одной из активных участниц той революции Бурул Усманали на конференции «Революция и молодёжь» не прозвучал из-за временного цейтнота, поэтому именно у читателей нашего сайта есть возможность прочесть его целиком.
На что лично я обратил внимание? Прежде всего на то, что, протестуя против произвола властей, молодые кыргызы ориентировались в том числе и на опыт Оранжевой революции в Украине. И если некоторые различия в двух революциях были (например, в 2004 году в Украине удалось избежать анархии, стихийного разграбления магазинов, не было погибших), то общим, несомненно, оказалось то, что многие рядовые инициаторы перемен в итоге очутились очень далеко от власти и от возможности на неё влиять. Да и разочарование многих людей в итогах революций – это тоже общее. И в Украине, и в Кыргызстане сейчас опять на повестке дня остро стоит вопрос коррупции и вседозволенности властей. Как нам всё же научиться доводить задуманное до конца и не наступать постоянно на одни и те же грабли?
Уверен, что доклад Бурул Усманали будет полезно прочитать не только жителям Кыргызстана, но и Украины, России, ряда других стран постсоветского пространства, а также всем, кто интересуется современной историей.
Игорь Магрилов
23 марта в Бишкека прошла научная конференция «Революция и молодёжь», посвящённая переосмыслению событий двух кыргызских революций. С докладами выступили непосредственные участники и активисты молодёжных организаций, участвовавших в них.
Сейчас в Кыргызстане происходит борьба здоровых реформаторских сил с системной коррупцией, которая за последние годы пошла по нарастающей, охватив практически все институты власти и парализовав нормальное функционирование государственных органов и социума.
Вновь избранный, пятый по счету, президент Кыргызской Республики Сооронбай Жээнбеков недавно провозгласил курс на бескомпромиссную борьбу с коррупцией во властных органах. Вместе с тем в гражданском обществе также идёт процесс обсуждения итогов двух революций 2005 и 2010 года, осмысление пройденного пути и накопленного горького опыта, полученных в результате мартовских и апрельских народных волнений. Своими размышлениями и анализом тех событий поделились и участники вышеуказанной конференции.
Ниже приводится уникальная информация Бурул Усманали, участницы и одного из организаторов молодёжного движения и Революции тюльпанов в марте 2005 года, в результате которой из страны бежал первый президент постсоветского Кыргызстана Аскар Акаев, и к власти пришёл его политический оппонент Курманбек Бакиев. Он, в свою очередь, также был свергнут спустя пять лет в результате апрельской революции 2010 года. Тогда к власти пришло так называемое Временное правительство во главе с Розой Отунбаевой, ставшей президентом переходного времени на полтора года. За ней к руководству страной пришёл Алмазбек Атамбаев, произошла мирная передача верховной власти. И спустя 6 лет, осенью 2017 года, в результате выборов высшая государственная власть перешла к пятому президенту Кыргызской республики Сооронбаю Жээнбекову.
Надо сказать, что сменяемость президентской власти, как насильственным, так и мирным путём, является уникальным политическим опытом в постсоветском пространстве в Центральной Азии.
Чынара Харьехузен, Бишкек
Введение
«Стань той переменой, которую ты хочешь видеть в мире» (Махатма Ганди).
«Видеть несправедливость и молчать, значит самому участвовать в ней» (Жан Жак Руссо).
«Человек рожден свободным, но всегда он в цепи» (Жан Жак Руссо).
«Никогда не сомневайтесь в том, что небольшая группа мыслящих и самоотверженных людей может изменить мир. В действительности лишь они и привносят эти изменения». (Margaret Mead).
«Зло процветает там, где хорошие люди решают ничего не делать» (Edmund Burke).
О чем это выступление?
Меня зовут Бурул Усманали, я гражданский активист, эксперт по свободе слова, политолог и консультант в социальных проектах. Я была одной из идейных членов молодёжного движения «КелКел» («Возрождение», кырг. – Ред.) в 2005 году. Я была пропитана этими фразами, идеями, которые я зачитала выше, и во время своей учебы в Кыргызстане и за рубежом – в БГУ, АУЦА, в США и в Венгрии.
Наверное, события 13-летней давности интересны прежде всего нам самим, кыргызстанцам. Осмысление турбулентных времён важно не только для того, чтобы понять роль молодёжи, но и всей страны, её судьбы. В момент «КелКеля» мне было 27 лет, а сейчас мне уже 40, и я уже среднее поколение. У меня семья и ребенок, и с некоторым жизенным опытом я уже понимаю больше, чем тогда, могу синтезировать нашу политическую эволюцию в ретроспект, осмысливая все аспекты молодёжи и госудраства в целом.
В этом докладе, я конечно затрону те времена и остановлюсь на любопытных моментах и обстоятельствах, но буду говорить не о том, какими героями мы были, и как это было. Цель моих слов – проанализировать, что мы поняли, каким надо быть молодым гражданам и обществу Кыргызстана, чтобы создавать более развитую и счастливую страну для себя и своих детей?
Что такое молодежь?
Это важный вопрос. Молодежь – это активная, мобильная, бесстрашная и многочисленная часть населения, которая имеет очень много энергии и мало практики жизни, опыта управления, и при этом часто не имеет чёткой цели. А в азиатских обществах, как наше, где возрастная иерархия очень важна, не имеет также статуса и социального положения.
В случае Кыргызстана, активная молодежь, участвующая в митингах, это на 90% сельская молодёжь. Она пропитана энергией природы и оттуда черпает бесстрашие и любопытство. Городская же молодёжь более активна в интернете, в круглых столах и в аудиториях вузов. Я бы сказала, в социальном смысле городская молодёжь живёт в более лучшем экономическом и социальном комфорте, и отсюда у них мало мотивации жертвовать собой и своей безопасностью. Это не всегда, но часто так.
«Ата-Бейит» (Мемориальный комплекс в селе Чон-Таш недалеко от Бишкека, где захоронены тела 137 кыргызстанцев 19 национальностей, расстрелянных во время сталинизма. – Ред). Молодёжь, которая стала жертвой репрессий 1937 года, она, наверное, была самой светлой яркой, интеллигентной и реформаторской молодёжью Кыргызстана. Я, когда посещаю музей «Ата-Бейит», то всегда изучаю документы, за что их расстреляли, проникаюсь и интересуюсь их возрастом. Ужасаюсь, ведь им было всего лишь 26-27 лет. Самому старшему, наверное, было 33 года… Эти люди были с живым умом, осмысливали судьбу Центральной Азии, экономические ресурсы, создали алфавит, думали о том, как найти своё место на родине. В их стремлении углядели что-то страшное, навешали ярлыки врагов народа и расстреляли. Оправдали только после смерти, через 20 лет… Мыслить свободно было опасно. Тоталитаризм ушёл, но он может быть оживлён в любое время даже в независимой стране.
Как это было в 2005 году?
Конечно, события 24 марта назревали давно. Но кульминацией стали выборы в парламент. Для меня всё началось 8 января, когда позвонили друзья и сказали, что надо прийти к Национальному университету и поддержать Розу Отунбаеву. Ей и некоторым другим отказали в регистрации кандидатами на выборы. Роза Отунбаева для меня была и есть очень уважаемой личностью, и я, не колеблясь, пошла.
В то время, выходить на митинги в Бишкеке, что-то сметь сказать против власти, лицо показать, было очень опасно. Были уже Аксы, были события в Таласе, Кара-Бууринском районе по Кулову. Страна только-только добивалась своего права на мирные собрания. И вот мы постояли там с плакатами, нас сняли на видео СНБшники, СМИ пришли. Тогда я в первый раз участвовала в митинге. Пришла РИО (Роза Исаковна Отунбаева. – Ред.). К моему удивлению, она была явной противоположностью обычным чиновникам – проста, скромна, одета как обычные люди, поздоровалась с каждым их нас (нас было около 10 человек) в знак благодарности.
Первый раз я тогда увидела правозащитника Турсунбека Акуна, который был профессионалом митингов, и мне было радостно наблюдать его столь близко. Ничего себе, обычный человек, подумала я. Там были и другие молодые люди, и только с парой человек я была знакома. Многие были из кыргызского НПО сектора, из женского общественного объединения «Эрайым». На следующий день мы уже вышли перед ЖК. Зима, холод, нас поили чаем из термоса. Я чувствовала солидарность и то, что мы встали в путь мирного сопротивления. Сотовые телефоны тогда только появлялись, и было дорого много звонить.
15 января мы создали «КелКел». Нас было в идейном кругу около шести человек, а в широком – сначала 15, а потом около 100, 200. К 24 марта нас было уже около 500 по всей стране. Мы познакомились на этих событиях и стали хорошими знакомыми. Жамиля Жээнбаева, Чинара Айтбаева, журналистка Азима Расулова, Алишер Мамасалиев, Гульшайыр Абдирасулова, Тимур Арыков, Улан Саматов, Мирбек, музыкант из Политеха, Маматказы Капаров, Тугелбай, Тимур Шайхутдинов, Мирсулжан Намазаалы, Нуриля Батыралиева, Гульназ Муктарбекова и Жибек Исмаилова из Арабаева, Чолпон Макеева, Тимур Абылаев, Мелис Кыязов, Дамира Уметбаева Максат Касымов и Айсулуу Тыналиева, и мой младший брат Динислам Усманалиев, Назира и многие другие. К нам 24 марта присоединились сотни ребят, взяли наши ленты. И две русские девушки – Юлия и Галина – очень активно присоединились.
Самому молодому из нас – Мирсулжану Намазаалы – было 18 лет, а старшему – Алишеру Мамасалиеву – 31 год. Мне было 27. Я была преподавателем политологии в Американском университете в Центральной Азии и кыргызско-турецком университете «Алатоо Ататюрк». Название «КелКел» мы позаимствовали из произведения Тологона Касымбекова, «Келкел заман, жакшылыктын заманы деген тилек менен» («Пусть наступят хорошие времена!»). Касымбеков тогда ещё был живой. После революции мы с ним встречались, и он предложил: «Давайте создадим такую партию – «КелКел».
Жёлтый цвет, лимон, митинги, веб-сайт, емейл-рассылки…
Долго думали, что сделать символом нашего движения и какой цвет выбрать? Символом весны и возрождения природы в Кыргызстане являются горные тюльпаны. Они алым и жёлтым разноцветьем усыпают горные склоны Ала-Тоо каждую весну. Мы остановились на жёлтом цвете любимых кыргызстанцами дикорастущих тюльпанах.
Я лично писала новости о митингах и рассылала по всем своим контактам по электронной почте. СМИ тогда была в монополии власти. Были встречи на квартирах, в парках, были распечатки листовок в офисах разных газет, раздача газеты «Демократ» на улицах, на рынке «Дордой». До сих пор люблю жёлтый цвет – цвет энергии, перемены, силы.
Я приносила в АУЦА (Американский Университет в Центральной Азии. – Ред.) и раздавала свой «вирус» (печатный агитационный материал. – Ред.) К моему удивлению, некоторые мои студенты и даже молодые коллеги смотрели на меня сомнительно и игнорирующе. АУЦА находился на площади Ала-Тоо. Я тогда разочаровалась в АУЦА. Хотя я сама была его выпускницей и даже преподавала там. Думала, зачем люди получают это образование, если им всё равно, что происходит в стране. Общаетесь на английском, пьёте свой кофе, сидите в уютном читательном зале... Вы же не а Америке, а в Кыргызстане живёте – тут в 100 метрах от вас идут митинги, и жизнь на улице течёт по-другому.
Из СМИ только газета «МСН» (Рина Приживойт), «Республика» и «Демократ» (Эдиль Байсалов). Были мощные обращения Женишбека Назаралиева. Меня до сих пор поражает его стиль обращения: «Дорогой друг».
Ничего особо затратного по деньгам не было. Деньги уходили только на флаги, плакаты и распечатки. Мы их делали в офисах газет.
Идейные вдохновители: цветные революции Грузии и Украины, идеи Махатма Ганди. Толекан Исмаилова показывала нам фильм о Махатма Ганди, Азиза Абрасулова была нашим общественным адвокатом. Мы ходили на суды как свидетели (Турсунбека Акуна и Розы Отунбаевой), и как подсудимые (Алишер Мамасалиев). Главная радость – солидарность.
Мы на каждом празднике делали стикеры с политическим месседжем о революции и везде их клеили – на маршрутках, телефонных стойках, остановках, столбах. Я помню, как я и Чолпон Макеева, как преступники, тихо их клеили, когда никто не видел. Я демонстративно читала газету «МСН» в тесной маршрутке и специально везде носила жёлтую ленту. Вероятно во мне горела страсть.
Единственный раз, когда нам передали деньги, это был 500 долларов от местного бизнесмена. Мы ответственно их взяли и потратили на флаги.
Одним из ярких событий был пикет 5 февраля. Об этом массовом пикете заранее написали в газетах. Милиция тщательно всё оцепила, а мы до этого успели через дворы зайти внутрь кольца и появиться внезапно, как ниндзя.
Сейчас оглядываясь назад, вижу сколько адреналина в нас было. И на самом деле, когда начался митинг, мы радостно появились из ниоткуда и маршем пошагали к центру событий. С жёлтым флагом, шарами и плакатами. Площадь Победы. Собрались перед цветочным магазином на улице Шопокова. Пришли солидарные с нами Эдиль Байсалов, Клара Ажибекова. Мы все жаловались на угнетающую ситуацию, на нечестные выборы, на жизнь народа, как люди обнищали, и куда идёт страна. От СМИ пришли «МСН», и Владимир Пирогов очень тщательно нас снимал. Нас очень тесно сжали, но мы продолжали не поддаваться на провокации. В этом и была суть мирного сопротивления. На том митинге к нам присоединилось ещё больше молодёжи.
Были и другие участники, пришедшие на митинг в парке имени Горького. Были милицейский ОБОН, были протестные события в городе Джалал-Абаде, куда наши тоже ездили. Был «Клон» (правительственный антимитинговый ресурс. – Ред.) Если кто-то помнит, то власть сразу создала «Клон», они выходили по ТВ и говорили, что не хотят революции в стране. Были также анти-митинги с участием студентов и бюджетников 22 марта.
Все праздники использовались нами как повод встретиться в людьми на площади Ала-Тоо. Мы ничего противозаконного не делали, даже милиции раздавали свои буклеты.
Кульминацией были события 21-24 марта. В Нооруз мы раздавали буклеты на площади. Пробуждали людей и говорили, что КТР (государственный телеканал. – Ред.) не говорит правду, рассказывали, что происходит в Джалал-Абаде. 22 марта был анти-митинг. 23 марта состоялся большой митинг возле памятника Уркуе Салиевой. Там был Болот Шамшиев, которого схватила и увезла милиция. Нас, «келкельцев», тоже поймали 6-8 человек, включая двух девушек. Ещё Болота Марипова и Айбека Чекошева посадили в автобусы и увезли. В тот день мы поехали за своими в милицию. Стояли часами и требовали отпустить. Их там судили. Административно. Не как сейчас, когда, как в прошлом году, сразу посадили. Приехал омбудсмен Турсунбай Бакир-уулу. Кстати, тогдашние омбудсмены имели доверие у народа и не подчинялись президенту. Мы аплодировали омбудсмену. Через два часа наших отпустили. Мы ушли домой глубокой ночью.
Мы чувствовали, что на следующий день будет что-то серьёзное. Таксисты, к которым мы сели, сказали, что завтра будут стрелять. Мы все что-то чувствовали, в воздухе всё витало.
24 марта была объявлена просьба прийти к 10 часам на площадь перед зданием Назаралиева, возле Ошского рынка. Рано утром мои родители позвонили из Алая по сотовому и очень просили, чтобы я туда не шла. Они тоже слышали слухи и, конечно, не хотели трагедии. Говорили очень отчаянно, даже агрессивно. Я пообещала, что не пойду. Они почувствовали, что я их обманываю, и сказали: «Ты сумасшедшая, с тобой ничего не сделаешь, но хотя бы брата не води туда». Я обещала не брать с собой брата.
Так и сделала, поехала сама. Пришла и нашла в толпе своих. Мы были бесподобно солидарны. У нас была большая аллергия на КТР и всех журналистов, которые тщательно нас снимали. Потом я увидела своего брата и поняла, что он тоже не удержался и пришёл.
Дальше был марш на Белый Дом по всему проспекту Чуй. В этот день мне показалось, что весь Ошский базар ликовал, торговцы охотно к нам присоединялись. Мы шли организованными рядами, держась локтями и скандируя: «Акаев кетсин!» («Акаев, уходи!»). Эти фото, наверное, все видели и помнят. Прибыли на Ала-Тоо, а потом к нам начали присоединяться другие участники – СДПК (Социал-демократическая партия Кыргызстана. – Ред.), политическая партия «Ата Мекен»… Топчубек Тургуналиев был главным оратором. Турсунбек Акун, Ишенгуль Болжурова, Роза Отунбаева, Мамбетжунус Абылов, Болот Марипов, ну и, конечно же, Курмабек Бакеив были в первых рядах.
Революция состоялась. Но были камни, были кони, были батальоны милиции, были белокепочники… Не буду вас утомлять. В один из моментов мы с братом хотели убежать, когда начали бросать камни в участников. Я боялась за брата, держала его за куртку. Подумала, что если сейчас мы проиграем, то это будет конец – не будет нам жизни, ведь нас к этому времени наверняка всех уже вычислили. Но всё получилось, мы победили. Мы, «КелКел», тогда успели собраться и сфотографироваться.
Народ рекой заходила в Белый дом. Я принципиально не зашла. Это не входило в мои планы и принципы. Не эта была цель. Мы видели, как люди оттуда выходили с сумками, вещами, компьютерами, принтерами, и я была в шоке: это же всё народное! Чтобы их снова купить, понадобятся деньги народа. Я была в глубоком шоке, и мы сразу стали отбирать у людей украденные вещи, собирали инвентарь, описывали, и передали их вечером. Одна женщина от злости заявила нам, что мы не настоящий «КелКел», а люди Майрам Акаевой (супруги президента. – Ред.)
Ночью началось мародёрство, пошло всё с торгового центра «Бета Сторс». Одна группа людей пошла к КТР. Когда я увидела, как люди на спине тащат кресла и крупные вещи из «Бета Сторс», я была возмущена до предела и была беспомощна. До чего же дошёл наш народ! Я поняла какие нищие мы были на самом деле. Это было перераспределение имущества, когда простой народ тоже хочет получить кусочки от большой коррупции. Возле меня стоял коллега, политолог Эмил Джураев и он мне пояснил всё философски: «Бурул, власть 15 лет воровала, а они тут какие-то вещи берут. Обувь, кофе… Они считают, что хоть немножко компенсировали то, что у них отнимали много лет».
Была эйфория, но я чувствовала себя виноватой, что я была участником того, что случилось. У меня была депрессия. Дальше мы стали патрулировать город, набирать волонтёров, сидя на площади.
Что было после революции?
Мы не получили власть. Но, наверное, не она была нашей целью. Из нас только Алишер Мамасалиев активно бегал к чиновниками на переговоры. Когда начали делить портфели, нам кто-то намекнул, чтобы мы хотя бы министерство молодёжи и спорта взяли. Но сами мы не торговались и не ни чём не настаивали – нам ничего не дали.
Мы продолжали быть частью гражданского общества. Были группы по конституционной реформе. Мы стали НПО, начали пару проектов. Дальше мы постепенно разошлись в течение года. На гражданском форуме в апреле я от «КелКеля» говорила речь. Это были требования о люстрации. Мы были наверное очень молоды, чтобы формулировать институциональные реформы.
Дальше мы ушли в работу, в жизнь, проекты и семью. Некоторые из «КелКеля» женились, некоторые уехали в Америку на учёбу.
Дальше нас мало что объединяло. У нас не было концептуального плана. У нас не было явного лидера. Только Алишер Мамасалиев стал политиком. У него изначально была такая цель, и это нормально.
Что я поняла спустя 13 лет?
Я не жалею о своём участии в революции я не думаю, что кто-то меня использовал. Мы сами всё решили, получили опыт и были честны с собой. Мы решили не молчать, но опыта управления у нас не было. У нас была только честность.
Но, по сути, ничего не изменилось. Потом был Бакиев, потом был Атамбаев. Я увидела тот же pattern (систему. – Ред.). Всё было так же – вначале хорошо, свободно, а потом началось сужение всех свобод, коррупция, узурпация и подавление прав человека. Когда все ветви власти становятся под одну – президентскую – власть, тогда все институты власти – это просто показуха и формальность. На самом деле все решается не законом, а понятиями.
Как сказал шведский политолог Эван Энгваль о Кыргызстане еще в 2013 году: «Коррупция – это не одна из проблем государства, она и есть государство», я была потрясена. Сказано в яблочко!
Важны лидеры и элита, но я сторонник того, что важна масса. Сознание массы. Сознание grassroots (стихийное, возникшее в народе. – Ред.)
Что я поняла? Проблема не в президентах, а в нас самих. Президенты – это наше отражение. Мы сами допустили своим расслаблением и подхалимством такую власть, которая чувствует себя выше Конституции. Мы должны признать, что проблема в нас, в слабом гражданском обществе.
Не в президентах дело, а в обществе, в постсоветском сознании. Люди слишком долго знали власть лишь одного вождя, и от этого у них выработался менталитет или солдата-карателя или его жертвы. «Я не интересуюсь политикой» – это классическая советская фраза, фраза трусливых. Люди прикрываются этой фразой чтобы не рисковать ничем.
Мы, конечно, должны быть активными. Пусть не всё общество будет активным. Путь хоть 15%, и это уже будет хорошо.
Но параллельно мы должны побеждать самих себя, свои привычки, открывать свой потенциал, показывать пример своими поступками. Мы должны побеждать своего внутреннего дракона.
Заключение. И что теперь?
Месседж для молодёжи: нужно быть активными, бесконечно любопытными, ответственными, неравнодушными, не думать только о своём благе, потому что, помогая другим, ты помогаешь самому себе. Именно в своей стране ты кто-то, ты хозяин. Не репродуцируй то, что уже делается, и не делай что-то лишь для того, чтобы просто получить власть лично для себя.
Нужно участвовать во всех уровнях общественной жизни и политики, в социальных проектах, экологии, помощи бедным и сиротам, создании рабочих мест, просвещении – всё это виды общественного участия. Помните Ганди. Минимум – надо ходить на выборы.
Ориентируйтесь на эти ценности, на ценности социальной справедливости, а не ценности власти. Если вы возьмёте на себя ответственность и возглавите какую-то ведомство, или станете депутатом – это будет, прежде всего, ответственность и жертвование своим материальным положением и комфортом, потому что, чтобы честно работать в коррумпированной системе, нужно иметь колоссальную волю и силу. Если честно работать.
Вы всегда будете чувствовать себя своим хозяином и наделенным силой, потому что вы – источник власти, вы один из народа, это очень важно, и это очень устойчиво.
Помните: «Видеть несправедливость и молчать, значит самому участвовать в ней». Вы сами должны стать той переменой, которую хотите видеть в мире.
Доклад: Бурул Усманали, Бишкек
Фото времён Тюльпановой революции 2005 года: из архива Бурул Усманали (она на первом фото)
Фото Розы Отунбаевой (3) предоставлено Чынарой Харьехузен.
