Как мы уже писали, 22-23 сентября в берлинском Фонде Конрада Аденауэра проходил десятый международный форум «Київський діалог/Kiewer Gespräche» на тему «Украина в период экзистенциального кризиса: пути к политическому и экономическому обновлению». В обсуждении заявленных в программе тем приняли участие известные украинские и немецкие политики, журналисты, дипломаты, общественные деятели и гражданские активисты.
Похвастаемся, главную страницу программы форума украшала фотография с нашего сайта, сделанная на одном из украинских митингов в Берлине вашим корреспондентом.
В работе секций нас, прежде всего, заинтересовало обсуждении проблем украинской журналистики. В общении с присутствующими приняли участие генеральный директор Национальной телекомпании Украины Зураб Аласания, журналист Hromadske.tv, общественный активист, один из создателей Национального бюро журналистских расследований Дмитро Гнап, исполнительный директор Transparency International Ukraine Алексей Хмара, руководитель проектов, представитель Deutsche Welle Akademie Беттина Руиджис (Bettina Ruigies), а также известный украинский журналист и без пяти минут народный депутат Мустафа Наем. Модерировал участников руководитель Реферата Восточной и Юго-восточной Европы, представитель берлинского Фонда Генриха Бёлля Вальтер Кауфманн (Walter Kaufmann).
Опубликовать весь разговор, все вопросы и ответы, просто невозможно. Попытаемся очень кратко передать самые интересные фрагменты работы секции.
Алексей Хмара:
В свое время Порошенко владел третью всех медиаресурсов Украины, он был партнером во многих бизнесах, в том числе Курченко и Ахметова.
Канал «Интере» за 3-4 года до известных событий в Украине начал войну за умы зрителей. А смотрят его 70% украинских телезрителей.
В Украине держать ТВ-кнопку – это не способ зарабатывать деньги, это возможность влиять на умы.
В Украине много зависимых медиа и еще больше независимых журналистов, которые на них работают. Это особенность именно Украины. Такие журналисты быстро набирают популярность и подписчиков. Уважение к журналистам – это отличает Украину. Это компенсирует всю зависимость СМИ.
Благодаря интернету в Украине есть независимая журналистика, появилась настоящая конкуренция.
Дмитро Гнап:
Из-за Януковича у нас сейчас осталось около 20 независимых журналистов на всю страну, остальные выражают мнение зомбоящика.
Когда Янукович убежал, то пресса сразу очистилась и начала писать и говорить правду, пирамида завалилась. Месяц-полтора все было честно, все нормально освещалось, а потом опять началось то же самое. Телеканал «Интер» принадлежит Фирташу и Левочкину, «1+1» владеет Коломойский. Они конкуренты. Из-за бизнес-интересов олигархи начали войну. Журналисты начали работать друг против друга, стали появляться заказные, агрессивные материалы.
Сейчас цензуры в украинской журналистике нет. Но потихоньку все возвращается. Появились запретные темы. 5 канал Порошенко обходит острые темы. Он не критикует президента и не говорит, например, почему сын президента идет в депутаты.
При Ющенко журналистам ничего не запрещалось писать. Им просто стали предлагать деньги за то, чтобы они написали, кто хороший. Так появилась джинса, предтеча цензуры. Вот тебе деньги, только не пиши про сына президента или дочь Тимошенко. Так журналисты встряли в коррупцию, в разные преступные схемы. А потом им уже не доплачивают, они просто боятся потерять работу. Как в пословице: «Коготок увяз, всей птичке пропасть».
После Майдана, когда появилось возможность честно писать, журналисты опять начинают заниматься джинсой и цензурой.
Зураб Аласания:
Телевидению верят больше, чем социальным сетям, и оно играет самую значимую роль в период выборов.
Я не понимаю, почему западные фонды дают гранты людям, а не каналам. Люди приходят на телевидение и говорят: дайте нам письмо, что мы будем делать программу, тогда нам дадут под нее деньги. Не дашь письмо – людям не дадут деньги, и они не сделают программу, дашь – непонятно, что они сделают, что за контент получит телекомпания. При этом у Национального канала нет хорошей техники, нет денег, нет настоящих профессионалов, может, всего три-пять человек.
Дмитро Гнап:
Мы делаем независимую журналистику не бесплатно, у нас есть деньги. У нас высокие зарплаты, как для журналистов. Я руковожу Центром журналистских расследований, и понимаю, что кто борется с коррупцией, должен хорошо получать. Сейчас могут предложить и 10 тысяч долларов, и больше, за то, чтобы какой-то материал не был опубликован. Поэтому журналисты должны получать больше. Тем более, что на журналистов оказывается давление, и они рискуют.
У нас на канале три источника заработка. Первый, это пожертвования граждан. Хотя мы думали, что он будет на втором месте после спонсоров, но люди выросли и собрали полмиллиона долларов. Второй – пожертвования от доноров. И третий – коммерческая деятельность. Например, доход от рекламы во время трансляции канала в ютюбе. Поэтому мы хорошо зарабатываем. Было бы смешно, если бы мы проводили расследования для нашего и для Национального телеканала, рисковали и ничего бы не получали. Хотя журналисты у олигархов тоже хорошо получают за меньшую работу.
Зураб Аласания:
На Национальном телеканале не так, у нас особых денег нет. Не нужно путать гражданское ТВ (громадське) с государственным, которое стремится стать общественным (суспiльним). Это разные вещи. Общественное телевидение появится в Украине только в 2015 года.
Алексей Хмара:
Секунда рекламы на ТВ во время выборов стоит 300 долларов. Кто может это оплатить? Поэтому опять победят богатые. Многих деятельных людей люди не видят в «ящике», их не знают, поэтому простые люди не имеют возможности победить на выборах. Победят или медиаперсоны, или олигархи.
Дмитро Гнап:
Отвечая на вопрос о том, не мешает ли налет патриотизма у украинских журналистов быть объективными, скажу, что сейчас идет украинско-российская война, поэтому естественно, что у журналистов есть налет патриотизма. В России все скоординировано, там нет критики власти. В отличие от российских журналистов, украинские критикуют своих политиков и военачальников. Даже при том, что у них есть налет патриотизма и пафоса.
Мустафа Найем:
Патриотизм не мешает нам быть объективными и критичными. Да, у нас нет возможности взять интервью у российского генерала, но зато мы можем критиковать своих генералов, даже будучи патриотами.
Дмитро Гнап:
У нас мало людей, которые делают журналистские расследования, это тяжелая и опасная работа. Мы предлагаем журналистом хорошие деньги, но они понимают, что такие же деньги можно заработать на обычных сюжетах у олигархов. Тут работают параноики. Нас мало, поэтому денег хватает. Жаль, что другие не хотят заниматься тяжелой и рискованной работой.
Алексей Хмара:
Идеальные стандарт современной журналистики – это школьные драки. Это когда дети снимают драки в школах. Они вне процесса, они отстранены, ничего не комментируют, это пусть зрители наблюдают и делают выводы.
Украинские журналисты включены в контекст, но в отличие от российских журналистов они дают и другую точку зрения.
По факту после выборов шесть-семь олигархов и будут контролировать масс-медиа в Украине, но хорошо, что уже появилась конкуренция.
Дмитро Гнап:
Польская журналистика, например, поделена на две чести: левые журналисты и правые журналисты. Там идет коммерциализация медиа – с каждым годом все больше показываются, прежде всего, сенсации и скандалы, а жанр расследований все больше оттесняется на обочину. Пресса не информирует, а развлекает.
85% взрослых граждан Украины получают информацию из ТВ. Оставшийся процент из интернета. Но понятно, что и кто-то из этих 85% пользуются интернетом. Некоторые интернет-ресурсы имеют большее влияние на публику, чем ТВ. При этом интернет-медиа опережают ТВ, идут впереди.
В России интернет служит для развлечений, чтобы голову забить. В Украине это тоже есть, но в гораздо меньшей степени.
Зураб Аласания:
Все же именно телевидение пока еще формирует общественное мнение. Но интернет-СМИ быстрее реагируют на события. Хотя в этом есть и минус, поскольку проходит много непроверенной информации, из-за чего распространяется паника. Но все это проблемы роста.
Алексей Хмара:
Например, в Кировограде, количество телекомпаний уменьшилось, а интернет-сайтов увеличилось, потому что люди все больше пользуются интернетом.
Беттина Руиджис:
У украинской журналистики есть свой стиль. Журналистика разных стран отличается, приемы одних не подходят для других. Сейчас рождается новая форма украинской журналистики – журналист как свидетель. Это форма журналистики, которая развивается в интернет-сети. Каждой стране нужно искать свои пути, а не копировать чужие.
Вот такой был разговор. Повторяю, мы не ставили задачу записать все слово в слово, но о некоторых важных аспектах нынешней украинской журналистики вы представления все же можете получить.
Также мы присутствовали на заключительном вечернем разговоре «Киевских диалогов», в котором приняли участие председатель Комитата иностранных дел Европейского парламента и настоящий немецкий друг Украины Эльмар Брок (Elmar Brok) и Мустафа Найем.
Эльмар Брок сказал, что Путин понимает, что Украина станет такой же страной, как Польша, и это ужас для него. Украина не может вернуть Крым за ближайшие месяцы. Сейчас главное – остановить войну на востоке страны. Этому и служит закон об амнистии. Европа должна помочь Украине, чтобы изменения в строну демократического общества все же произошли.
Не может быть такого, чтобы Россия всегда имела право голоса, когда договариваются другие страны. Существует хельсинский договор, по которому сама страна решает, какие ей договоры подписывать.
Он также выказал удивление заявлениям некоторых немецких политиков, когда уже не поймешь, кто это сказал – правый или левый.
Мустафа Найем заявил, что самый большой капитал – это время. Не всегда помощь Запада Украине была адекватной. Он напомнил, как Европа И США готовы был терпеть Януковича еще 10 месяцев, но было уже поздно – появились погибшие. Тогда люди не приняли этого соглашения, Путин им просто спекулировал. Все понимали, что Европа будет колебаться, но это уже традиция, что Россия постоянно влияет на что-то. И это плохо. Люди рады, что ратифицировано соглашение с ЕС. Но по поводу уступок России есть сомнения, что это не очередной трюк и не результат шантажа России.
– Скажите, это шантаж или договоренность? Почему в наших двусторонних соглашениях всплыла Россия? Скажите честно, это последствия шантажа?
Эльмар Брок ушел от прямого ответа, сказав, что Россия готова применить силу, а Европа не хочет этого, война никому не нужна. Россия ядерная страна. Европейский Союз считает, что санкции для России буду болезненны. Не понятно, какие еще аргументы нужны Путину, но есть уверенность, что санкции сработают. Возможно, ЕС из-за этих санкций будет распадаться, есть дискуссии. Но все же эти санкции провели, и это плохие новости для России. Европа же практически ничего от введения санкций не потеряет.
Текст/фото: Игорь Магрилов
